с гордостью, явно хвастаясь. Я же думал о том, что лунные алти в смене обликов превосходят солнечных, и было немного обидно.

Интересно, а в чём тогда солнечные лучше лунных? В чём наше преимущество?

Но эти, бесспорно, важные мысли быстро покинули мою голову. Ведь передо мной стояла Олимора. Ей сейчас тридцать пять, но я помню её совсем девчонкой. За те несколько лет, что я регулярно бывал на острове Мун, видел, как росли их детишки.

— Я рад, что не все вы погибли… — тихо проговорил я.

Олимора поджала губы и резко спросила:

— Как это возможно?

— Не знаю, — честно ответил я. — Ты можешь винить меня сколько угодно, Олимора. Но Бари сперва предал меня. И убил. Ты можешь говорить, что я сам виноват, что не предусмотрел этого… Но тогда и вы виноваты, что не предусмотрели подобный исход для себя. Не будем об этом. Мы не враги друг другу, Олимора. Наш враг — Бари.

— Наш враг — весь мир, — холодно проговорила она.

— Из-за одного человека ополчится на весь мир? — хмыкнул я.

— Этот мир породил этого человека! Цивилы! Их страны и правители!

— А ещё этот мир породил тебя и меня, — улыбнулся я. — Я буду бороться за то, чтобы сделать его чище и свободнее. Для цивилов, алти обычных, лунных и солнечных. Но если кто-то пойдёт против меня, — мой взгляд стал ледяным, как и голос, — я его остановлю.

— Они не послушаются тебя, — мотнула головой лунная алти. — Ты для них дважды предатель, солнечный капитан Джонсон.

— А это мы ещё посмотрим, — я снова улыбнулся. — Ты ведь мне поможешь.

— Ещё чего! — она гордо вскинула голову.

— Посмотрим-посмотрим. А пока отдыхай, у тебя ведь отпуск? Я принесу новую книгу. Думаю, про «кораблик Томас» будет в самый раз.

* * *

Генри Смитт не посрамил честь губернатора целого острова и закатил такой пир, что гудел, наверное, весь Лореляй. И ведь подготовили все за один день — утром мы пришвартовались в порту, а вечером начались гуляния.

И, главное, «официальный» повод какой — «Воссоединение семьи Смитт». Но, по сути, чествовали команду капитана Лагранджа, которая спасла после кораблекрушения Смитта-старшего, а затем «чем-то помогла Смитту-младшему». Который, к слову, окончил флотскую службу с получением капитанского патента. То есть теперь бывший офицер Говард Смитт может стать свободным капитаном.

Ну а пока горожанам наливали в нашем баре и других заведениях (бесплатно, за счёт губернатора). Корабельные команды, дружественные семье Смитт, выпивали и орали песни на берегу легендарного лазурного озера Лореляй.

Да-да, у семьи Смитт тоже было здесь имение.

Практически через забор от имения Шона де Липшека.

Веселье набирало обороты, и в один момент раздался грохот.

— Капитан Лаграндж!!! — заревел громадный детина с пышной тёмной бородой, заплетённой в три косы. — Я, капитан Хельг Лодброк, хочу биться с тобой! Вызываю тебя на дружественный хольмганг!

Народ заулюлюкал. Сидевший напротив меня капитан Ральф ван дер Эльм, усмехнувшись, проговорил:

— Хельг так впечатлялся тем, что вы хорошенько потрепали кораблик Морган, а её саму пленили, что его холодная кровь теперь кипит. Он уже сегодня жаловался, что толком… не подрался… — Ральфи горько усмехнулся и пригубил вина.

Уверен, Ральфи сам сейчас горюет, что не поучаствовал в недавнем морском сражении. Он очень хотел, но мы решили не демонстрировать его связь с нами на уровне военного союза. То есть в списке кораблей, которые сражались на стороне Франки-Штейна, корабля Ральфи не будет.

А помогли нам тогда три капитана, работающих на Смитта уже некоторое время плюс два свободных капитана — Хельг и Самир Рифеншталь (оба из Братства), которые теперь будут изображать из себя кэпов на личной службе у Смитта.

Да, свободные не любят кому-то подчиняться. Но мы не прочь устроить представление, если того требует дело.

Сам же Ральфи после сегодняшнего банкета ещё устроит публичную перепалку с Хельгом и Самиром в духе: продались и похерили всю нашу весёлую жизнь ради денег и тёпленького местечка у озера.

А затем громко топнет и уплывёт с острова куда глаза глядят.

— Ну что там, Лаграндж? Зассал⁈ — продолжил реветь Хельг.

Я поднялся на ноги, взял свою кружку и под одобрительный гомон, осушил её.

— Ну, давай смахнемся, дружище! — крикнул я. — Голыми руками? Сила на силу⁈

— О-о-о!!! — капитан из северных княжеств радостно врезал себе кулаком в грудь. — Вот это по-нашему!!!

В порыве чувств он дёрнул двумя руками за ворот своей рубахи, затрещала ткань, разлетелись пуговицы, и Хельг обнажил волосатую грудь.

— Ничего лишнего! С душой нараспашку! — выкрикнул он.

Женщины-офицеры из числа гостей одобрительно захлопали.

Я рубаху снял аккуратнее. Гомон стал громче, и вот мы уже с громилой Хельгом стоим друг напротив друга.

Я не уступал ему ростом, всё-таки по меркам цивилов Хельг был очень высоким.

Однако я был уже его в плечах. Он вообще — гора мяса.

Да уж, среди выдающихся капитанов гораздо чаще встречаются такие вот перекаченные громилы, чем среди обычных людей.

— Ну что, начали? — улыбнулся я.

— А давай! — радостно выкрикнул он.

Он рванул вперёд и нанёс мощный хук левой. Я поставил блок и атаковал прямым ударом, но мой удар Хельг заблокировал и попытался обвить мои руки.

Я избежал захвата и врезал ему левым в печень.

— Окх… — выдохнул он отпрыгнув. — А ты хорош!

— Ты тоже!

Он вовремя напряг мышцы и смог погасить силу моего удара.

Улыбаясь во весь рот, я рванул вперёд.

Мы кружили друг вокруг друга под завывания толпы, осыпая друг друга ударами. По какой-то непонятной причине, ни один из нас не бил ногами. Это казалось неправильным. А вот кулачный бой и захваты — самое то.

Но как раз от захватов мы оба уворачивались. Ровно до тех пор, пока не вошли в клинч.

— Ральф просил помочь тебе… мы согласились… — тяжело дыша, проговорил он. — Но теперь я вижу… ты в самом деле… один из нас! Брат! Я готов… помогать… тебе!

Перестав давить мою шею, он попытался достать меня правым апперкотом прямо в лицо!

Сжав его левую руку, я довернул корпус и перебросил громилу через себя.

Хлопнувшись на траву, он, глядя на меня и звёздное небо, расхохотался.

— Взаимно, брат, — с улыбкой сказал я, протянув ему руку.

Я помог встать Хельгу, и мы пошли к столу. Я поймал взгляд Самира — молчаливого сухонького мужика с длинной, острой бородкой, тот с невозмутимым видом мне кивнул.

Ровно точно так же он вёл себя и раньше, когда был молодым капитаном.

Широко улыбнувшись, я показал ему большой палец — ровно точно так же на его молчаливые кивки отвечал капитан Джонсон.

Самир на миг округлил глаза, а затем снова невозмутимо кивнул.

Веселье продолжилось, народ поздравлял меня с победой, а Хельга хвалили за попытку и красивый бой.

В один момент я заметил, что кое-кому не терпится поговорить со мной тет-а-тет и вышел из-за стола прогуляться к озеру. Такое практиковалось тут сплошь и рядом. Усевшись на пенёк и любуясь водами Лореляйя, которые под светом фонарей и звёзд казались особо таинственными из-за своего лазурного свечения, я принялся ждать.

— Капитан, — не оборачиваясь поздоровался я.

— У вас глаза на затылке? — усмехнулся бывший офицер Алиссийского флота Тьерри Буше. Я лично возвёл его во временный чин, но власти этот чин подтвердили. Редко происходит обратное.

— Может быть, — хмыкнул я и только сейчас обернулся. Взгляд зацепился за его погоны, выделяющиеся на синем камзоле. — Не жалеете о выборе?

Он сразу понял, о чём я, и мотнул головой:

— Ничуть. Иначе мне пришлось бы сдавать ваш подарок в аренду — никто бы не позволил новоявленному капитану ходить на малом линкоре.

— Представляю, скольких трудов стоило вам сохранить корабль, и уйти со службы всей командой, — я внимательно посмотрел на него, давая понять, что ожидаю откровений.

— Мне были известны кое-какие секреты, в том числе те, что я нашёл в вещах своего бывшего капитана. В конце концов эти секреты очень сильно заинтересовали моё бывшее начальство. Поделившись ими, я, по сути, выкупил свободу своей команде. Правда, пришлось дать пару клятв и подписать парочку бумажек… Но сейчас я в самом деле свободный капитан. Я обязан вам своей жизнью и командой. Обязан и кораблём. Я не забуду этого и с радостью окажу помощь… во всех ваших начинаниях.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я думал о том, что капитану Буше я не писал. Писал